Богословское образование
Декабрь 17, 2011
Что представляет из себя богословское образование? У него есть несколько отличительных черт, которые делают его непохожим на общепринятое образование. В то время как «мирское», то есть обычное образование связано только со знаниями, учеба в богословских школах крепко связана с душевным миром учащихся и от начала содержит в себе внутренний конфликт: информационный поток и вера учащихся борются и трансформируют друг друга. Так что, в крайних случаях, желающие «поднакопить знания» теряют веру, или напротив, приходят к полному отрицанию пользы теологического образования, возвращаясь к тому, с чего начинали. Это определенно верно, что после окончания обучения христианских учебных заведений большинство верующих становятся другими людьми. Для примера можно привести следующую ситуацию: предположим, националисты, убежденные участники «русских маршей» на пару лет идут изучать историю и социологию, связанную с национальным самосознанием и этнической политикой. Я, конечно, понимаю, что националисты вряд ли пойдут учить социологию или антропологию, однако если бы так случилось, то это оказало бы огромное влияние на их убеждения.
Почти каждая персональная история студента теологического учебного заведения — это маленькая трагедия. Думаю, что это верно в отношении любой религиозной теологической школы: иудаистской, исламской, христианской и так далее. Я перечитывал недавно старые студенческие газеты Санкт-Петербургского Христанского Университета. Статьи студентов и преподавателей наполнены рассуждениями о проблеме соотношения образования и веры. Баланс найти было достаточно трудно. Один преподаватель писал: «Духовным формированием занимается церковь. Принцип любого христианского вуза — разделение между академией и церковью». Другой преподаватель возражал ему, утверждая «ценность сомнений и критического осмысления знакомых верований» для духовного роста. Один из студентов написал даже так: «ответственность за обучение христиан возложена не на так называемые «околоцерковные структуры», а на старейшин-учителей поместных церквей». До сих пор помню споры на тему является ли СПХУ церковью или нет.
Главная проблема христианского образования — это свобода мысли. Современная жизнь доказывает, что там где много информации, там и свобода мысли. Разделение же христианства на конфессии и толки не приемлет данную свободу. В практической жизни верующих, привязанных к своим общинам, свобода мысли — гарантия отторжения от большинства, остракизма. Может ли оставаться в лоне православия верующий, который внезапно стал считать причастие не таинством, а лишь символом? В принципе место ему — в протестантской или евангельской церкви. Может ли оставаться примерным баптистом тот, кто уже не верит в то, что полное погружение под воду при крещении необходимо для спасения? Именно богословское образование делает возможным подобное изменение воззрений. Соответственно, теологическое образование размывает границы конфессий.
Именно широта взглядов начинает мучать совесть выпускников богословских школ в своих общинах и церквях, где подобная широта воззрений несет в себе нестабильность. Многие выпускники и студенты СПХУ не могли найти свое место в практическом служении именно благодаря тому, что их не «дрессировали», а давали возможность выбора в процессе обучения. Было бы гораздо проще, если бы выпускников пачками штамповали в «конфессиональных ПТУ», где истина целиком и полностью «принадлежит» конфессии. Такие религиозные ПТУ действительно существуют — в конфессиях, склонных к тоталитаризму. Там преподают сильно усеченное богословие, приспособленное к нуждам и потребностям их общин. Вполне естественно, что продолжают существовать именно подчиненные конкретной конгрегации школы. Остальные, где имеет место свобода мысли, отмирают за неимением поддержки. Я говорю о школах на постсоветском пространстве, где богословие как наука еще пока не признается государством.
Многие выпускники христанских ВУЗов имеют двойственные ощущения. С одной стороны, они благодарны их «альма-матер» за освобождение от многих предрассудков в своей вере и личной жизни. С другой стороны, они чувствуют дискомфорт из-за невостребованности своих возможностей и знаний. Я убежден, что в подобной ситуации не всегда виноваты студенты и богословское образование как таковое. Виновато в этом раздробленное на конфессии христанское общество, которое прежде всего пытается удержать людей на своих скамейках, а не найти истину, которая, как известно, не принадлежит целиком ни одной из конфессий. Свободное богословское образование, несмотря на все его ошибки и несовершенства, не исчезнет. По мере того, как границы христианских конфессий будут размываться все сильнее, христианское сообщество будет нуждаться в озвучивании открывшихся истин. Богословское образование как честный интеллектуальный и моральный поиск Божественной истины — необходимый элемент эволюции христианского сообщества.
Когда-то злые на язык атеисты говорили, что наука была «служанкой богословия». Те времена давно прошли. Теперь сама бывшая госпожа стало служанкой религиозных организаций. Лозунг такой толстой, сытой, услужливой и нудной теологии — «я не скажу ничего нового». За чем-то новым, может быть, и не стоит бегать, а вот, наконец, стать мудрой слугой Богу теология давно бы уже обязана. Получение богословского образования надо рассматривать как эффективную попытку исполнить слова Иисуса Христа «познайте истину». А чем лучше мы будем искать истину (которую пока еще не нашли), тем быстрее найдем настоящую свободу.
