Анна Политковская
Сентябрь 7, 2011
Я не знаю какая погода была 7 октября 2006 года в Москве. Возможно, не очень хорошая. Осень, знаете ли, грязь, депрессия. Когда я увидел фотографию (не смог отыскать это фото сейчас) мертвой Анны Политковской, лежащей в луже крови около лифта с пулевым отверстием в голове, картина стала для меня подобной ночному кошмару. Осень, Россия, затхлый советский подъезд и мертвая Анна Политковская на полу. Да еще день рождения Путина. Страшный сон, который никак не может кончиться. Три выстрела в сердце, один в голову… Надеюсь все прошло быстро и без слов. В тишине.
Пули вонзились в тело, лишили его жизни, однако пули не могут убить дух. Когда я всматривался в ту фотографию, я видел не только мертвое тело, я видел дух, парящий над телом, с помощью которого были содеяны многие дела праведности и милосердия. Настоящим именем Анны Политковской было «Слово», как в Библии. И это Слово некоторые боялись и ненавидели, а некоторые считали последним лучом надежды в жизни. Правдолюбцы и говорящие правду не в чести в России. Многие, в том числе и близкие люди, говорили Анне: «замолчи, не говори больше, смени тему, в конце концов!». Правда в России — служанка власти. У Анны же с молодости было усиленное чувство справедливости. У нее был дар от Бога — сострадание к людям. Она устремилась прежде всего туда, где сострадание практически исчезло — в Чечню. И ее там уважали.
Она противопоставляла грубой силе боевиков с двух сторон фантастическую силу духа, которой обладают немногие. И так трудно было догадаться, что источником духовной силы Политковской было милосердие!!! Мусульмане уважают своих мучеников. Христианам в России давно бы надо понять, что Анна — мученица, провозглашавшая христианскую идею милосердия и любви к истине. Ее гнали и ее убили как гнали и убивали библейских пророков за то, что она говорила правду. К сожалению, русское национальное самосознание давно уже не почитает все это за праведность и святость. Главная русская святыня — власть и сила. Русское «христианство» уже давно взяло в руки оружие и находится в рядах своей деморализованной армии, и это последнее место, где можно найти милосердие. В обыденной жизни русские чаще всего жестоки друг ко другу. Мученическая смерть Политковской их мало волнует. Факт тотального забвения милосердия и сострадания в России — очевиден. Когда Политковская летела в захваченную Бесланскую школу, ее отравили в самолете. А ведь она могла спасти человеческие жизни! Спасение жизней не входило в планы Путина. Поэтому Политковская всегда была лишней на этом «празднике жестокости». Более того, ее невозможно было купить, она не принимала взяток. Это ставило в тупик разного рода хозяев страны в тупик: «ну понятно что ты милосердствуешь, но почему иногда за деньги не помолчать???». Эта тотальная непохожесть на остальных делала Политковскую «пришельцем из космоса».
Когда чеченские террористы пустили ее к себе в захваченный центр на Дубровке, они рассчитывали что Политковская будет представлять их интересы. Они ошиблись в ней, как ошибались кремлевские воротилы. Истинное сострадание и милосердие всегда находится на стороне безвинно страдающих. Да, Политковская пыталась защищать чеченский народ от русских головорезов. Однако это вовсе не означало, что она будет на стороне чеченских головорезов. Она была тем по-настоящему высоким моральным ориентиром, идеалом, который указывает путь для многих тысяч людей. На ее стороне была правда, на стороне ее противников — сила. Своими статьями и книгами она не только портила репутацию негодяев в дорогих костюмах, она отнимала у них моральное право находиться у власти, чего они ей не простили. Правило «советского террора» гласит что для удержания власти надо устранить все достойные общественные авторитеты, чтобы никто с тобой не спорил. Политковская стала моральным и идеологическим противником Кремля и его сообщников в Чечне. Обе стороны данного конфликта стали «несовместимы с совместной жизнью».
Кажется что даже ее убийство в день рождения Путина указывает на известный прием «идеологического замещения» из советских времен: чтобы заставить людей забыть о человеке или событии, надо заместить его своим событием. Иконы в углах заменили «красными уголками», крещение заменили «принятием в октябрята», венчание заменили сочетаниями в ЗАГСах. В день годовщины убийства Политковской на улице могут появиться «наши» и громко фальшиво скандировать: «с днем рождения, Путин!». Все это напоминает мне лабораторию для опытов над подопытными крысами, манипуляцию массовым сознанием. У меня нет великого дара сострадания, который был у Политковской. Я считаю, что все ответственные в ее смерти «идеологические лаборанты» и другие государственные душегубы достойны закончить свои жалкие дни так же как и их жертва: где-нибудь посреди грязной осени, в душном советском подъезде, от пуль наемных убийц. Однако, увы, насилие нельзя уничтожить другим насилием. Я надеюсь, что в России появится другая «Политковская», которую люди уже не дадут убить в подъезде. Может быть тогда и кончится вечная русская осень…
