Наблюдая за архаичным празднованием 9 мая в России, в глаза бросается более сильная эмоциональная составляющая данного праздника по сравнению с его западным аналогом – празднованием окончания 2-ой мировой войны в Европе и Америке. Россияне переживают смерть и страдания своих предков. Вместе с осознанием победы над немецким фашизмом праздник 9 мая превратился, на мой взгляд, в почти религиозный по значению праздник в массовом сознании россиян. К сожалению, вместе с идеей гуманизма и освобождения от ига идеологии зла, данный праздник очень милитаризированный, и, как ни парадоксально, так же толкает массы в определенные рамки теперь уже пост-советской идеологии. Любопытно, что именно немецкие фашисты любили парады и публичные торжественные мероприятия. С этой точки зрения военные парады в Москве до сих пор остаются инструментом в противостоянии идеологий, родившихся в 20 веке.
Но самое любопытное – этот праздник практически аналогичен в эмоциональном отношении празднику Пасхи в христианстве. Там присутствует то же самое – воспоминание смерти, страдания Христа и победы, правда в более духовной плоскости. В сердце обывателя рождается чувства жалости, сострадания, которые плавно переходят в ощущение полной победы над злом и торжества добра. У меня недавно появилось подозрение, что современные власти России мастерски использовали прием советскй власти – они видоизменили и внедрили в стране квази-религиозный праздник, эффективность которого доказали долгие годы и столетия. Данный праздник “работает”, он “цепляет” массовое сознание, он подобен закону природы. В душах и умах людей что-то происходит, когда они идут с портретами погибших на войне или возлагают цветына вечный огонь. Удивительно, что при этом они не замечают страданий и нужд реальных ветеранов войны, которых становится все меньше и меньше. Такова природа массовой психологии.
Вынужден признать, что природа праздника Пасхи (как и 9 мая) в настоящее время – такая же поверхностная и эмоциональная. Мне в ответ могут сказать – ничего плохого в этом нет, нам нужно переживать и сострадать крестным мучениям Иисуса. Тем более сам апостол Павел пишет, что “мы проповедуем Христа распятого”. К тому же, согласно Павлу, каждое причастие – это “воспоминание смерти Христа” (сравните с шествием т.н. “бессмертного полка”). Смущает что посреди этих обоснованных эмоций мало разума. Пасха, как и праздник 9 Мая для большинства – одноразовый праздник, в который они получают одноразовый эмоциональный заряд, словно на аттракционе. Как известно, персональное учение Иисуса не предполагает эмоциональной концентрации на Его смерти. Во-первых Иисус проповедовал Евангелие Царства Боьжьего, сконцентрированного на повседневной жизни человека, а не на праздниках. Во-вторых, главная заповедь гласит о любви к живым ближним, а не к мертвым, пусть даже павших геройски на полях битв. И наконец, на тайной вечере, когда Иисус учреждал обряд хлебопреломления, Он заповедал вспоминать Его ЖИВОГО, Его жизнь, слова, поступки, а не только последние часы жизни и его смерть. У меня есть подозрение, что апостол Павел, будучи опытным религиозным практиком, заметил сильный эффект от поклонению геройской смерти и вместо продолжения проповеди Евангелия Царства Боьжего, особо выделил данный эффект и провозгласил эффективный лозунг “мы проповедуем Христа распятого”.
В заключение о перспективах “одноразовых” эмоциональных по природе идеологических, политических и религиозных праздников. Они несомненно, сплачивают общество, возвращают общественное внимание к значимым символам и понятиям. Однако по причине отсутствия глубины, они вряд ли делают лучше общество лучше в долгосрочной перспективе. Гораздо более весомые плоды принесло бы более детальное и открытое историческое исследование той же 2-ой мировой войны и более тщательные попытки понять суть учения Иисуса Христа и христианства как такового. Однако подобные действия были бы несомненно менее эффектны и красивы по сравнению с военными парадами.