Аборт
Июнь 8, 2011
Не так давно здесь в США один из яростных противников абортов подкараулил и убил выстрелом из пистолета одного врача, который предлагал услуги прерывания беременности. Причем убийство случилось в церкви. Тот врач тоже исповедовал христианство. Этот случай демонстрирует отношение многих христиан к абортам: полное неприятие, что собственно, не секрет. Сразу же надо указать, что христиане признают, что аборт сам по себе — не всегда смертный грех. Например, когда приходится выбирать между жизнью матери и ребенка. Пример — внематочная беременность. Так же мать ребенка встает перед тяжелейшим выбором, когда узнает, что ребенок еще в утробе развивается неправильно и у врачей есть уверенность что он даже после рождения жить самостоятельно не сможет. Осудит ли Бог женщину, которая в последнем случае решила сделать аборт? Несмотря на уверенность христиан в данном вопросе в целом, конкретный ответ будет зависеть от ситуации.
В большинстве случаев женщины решаются на аборт просто из нежелания или невозможности (на их взгляд) растить и воспитывать детей. И в оценке этого явления на два лагеря разбиваются не только христиане и «антихристиане»: соотношение стран, где это разрешено к странам, где это запрещено, составляет приблизительно 50 на 50. Конечно, 
когда женщина, обладающая достаточным доходом и возможностями для воспитания ребенка идет и делает аборт — возникает вопрос: что представляет из себя такая женщина? Ради чего она живет? Что в своей жизни она поставила выше драгоценного опыта материнства? Карьеру? Удовольствия? Ясно, что приоритеты расставлены неправильно. Одновременно возникает и другой вопрос: а если заставить ее родить ребенка, которого она не хочет? Что если она сдаст его в детский дом? Если она будет к нему жестока и с самого детства нанесет ребенку моральный, непоправимый психологический или физический вред? Христиане, ратующие за святость жизни должны четко представлять себе, что значит родиться в семье алкоголиков с врожденными дефектами и уже с предрасположенностью к жизни на дне общества. Пойди, докажи этим несчастным потом что их полные несчастий жизни были святыми.
Итак, главная дилемма здесь возникает, когда на одну чашу весов кладешь грех аборта, а на другую — сотни грехов, которые обречен совершить ребенок, рожденный в нечеловеческих условиях. Из социологии известно, что в неразвитых странах неконтролируемая рождаемость ухудшает жизнь общества в целом. То есть дети есть, а благословений нету: перенаселение умножает бедность, преступность, неграмотность, население деградирует. Можно применить страшную 
арифметику: если тысяча женщин не совершит однажды грех аборта, то через несколько поколений несколько тысяч их потомков умрут от СПИДа, несколько тысяч — от голода и эпидемий, десятки тысяч — в военных конфликтах. Несомненно, здоровая семья и общество — вот что нужно для рождения и нормального воспитания детей. А если этого нет? Я задаю себе вопрос — что в глазах Бога больший грех — аборт или смерть забытого всеми ребенка где-нибудь на мусорной свалке? Я не знаю, обладает ли душой зародыш во чреве матери, однако я знаю что брошенный родителями и умирающий от голода ребенок точно имеет душу. Поэтому моя совесть легче принимает факт аборта в семьях за гранью бедности, чем детские трупы, валяющиеся на улицах.
Сложность вопроса аборта никогда не поставит меня однозначно в лагерь абсолютных противников абортов, ни в лагерь его сторонников. Все действительно зависит от ситуации. Женщина призвана Богом и природой быть матерью. Произвольные и немотивированные аборты разрушительны не только для развитого общества, но и для душ, для взаимоотношений человека и Бога. Подобная безответственность и искаженность мировоззрения будут дорого стоить для всех отказывающихся от дара материнства бессердечных женщин. С другой стороны просто факт рождения человека, согласно тому же христианскому богословию, далеко не означает торжества Божественной святости. Главная цель человеческого бытия — рождение свыше и получение дара вечной жизни для своей души. Мы обязаны думать наперед, чтобы дав человеку возможность родиться на свет телесно, потом не оставить ему шансов для духовного рождения.
