Когда человек вплотную у зеркала смотрит на изображение в нем и думает “вот я какой”, он ошибается. Это не он. Человек видит свое физическое тело. Да, оно существенно влияет на личность человека, но это временно. В зеркале мы, смотря на самих себя, видим наши временные оболочки. Тело можно сравнить с биороботом. Запрограммированной машиной, которaя саморазрушается со временем. Это сложная машина, приспособленнaя для выращивания человеческой личности. В большинстве случаев оно справляется с данной задачей. Бывают и исключения, когда в физическом теле присутствуют серьезные аномалии – когда мозг не может думать, когда спинной мозг не функционирует, когда есть серьезные дисфункции нервной системы и так далее.
Многие сладострастно мечтают о сексуальном наслаждении и не осознают что это лишь одна из подпрограмм, зашитая в в наш биоробот на генетическом уровне. Она необходима для размножения и некоторой доли наслаждения жизнью. С другой стороны она разрушительна и мешает. Многие люди ничего не могут поделать со своим основным инстинктом. Вторая по силе вшитая подпрограмма – страх, инстинкт выживания. Она мобилизует силы в критических ситуациях. Но она легко переходит в агрессию, в неуправляемый гнев. И так далее – многие привычные нам эмоции и чувства на самом деле не наши. Они достаются нам вместе с нашим биороботом.
Наш мир, как и наши тела вовсе не задуманы быть совершенными. Они имеют ограниченную функциональность и рассчитаны на управление. Управление осуществляет наша личность, душа. Самое простое объяснение христианской доктрины о спасении и рождении свыше – следующее: если человек не научился управлять своим материальным телом и не видит различия между программами своего биоробота и своим над-материальным существованием – он может умереть вместе со своим биороботом. Ведь он думает что он – это якобы его тело.
Иисус Христос однажды заявил всем, что физическое тело “не имеет никакого значения” в свете огромной духовной бесконечности жизни. Апостол Павел в своих письмах тяготится своей стареющей “хижиной” – своим телом. Человеческое положение интересно: он с самого рождения обречен на краткосрочное странствование в материальном мире, он замурован в своего биоробота чтобы начать ощущать реальность вокруг и приобрести опыт.
С этой точки зрения идея родины, чего-то родного становится расплывчатой и неопределенной. Если наше тело нам чуждо, что уж говорить про другие признаки материальных отчизн? Родился ли я в Африке и люблю саванну и баобабы, родился ли я по воле случая в России среди берез и стогов сена – разницы мало. Ни то не другое не будет моей вечной родиной. Как не будет мое тело вечно “русским” или “африканским”. Все это исчезнет. Мое тело исчезнет навсегда через 60-70 лет, березки и баобабы могут вполне поменяться местами в результате климатических изменений и движения материков. А может быть в стогах душистого сена будут спать слоны а на баобабах выть на луну волки.
После исчезновения физического тела вопрос родины встанет с новой силой. Где она, родина, если все вокруг меняется словно за окнами быстро едущего поезда? Одна реальность сменяет другую, нигде невозможно остановиться. И тогда человек будет вынужден посмотреть туда, где нет времени, где все неизменно – на Бога. Бог же одновременно находится далеко в недостижимом вечном свете и частично внутри каждого из нас. Наша родина, откуда мы появились – это дух Бога. Там наш отчий дом, там наша мать и отец одновременно. Но мы пока этого не осознаем. Мы пока дети, мы копаемся в своих песочницах и строим наши замки и дворцы, воображая что это “наше все”.