Логос. СПХУ. Звездная. [Saint Petersburg Christian University, memories]

После жаркого климата Казахстана Петербург кажется холодным городом. Я приехал на Московский вокзал в пять или шесть утра. Сидел на своих сумках и обозревал огромный по моим представлениям зал. Сделал звонок в СПХУ, разумеется там сработал автоответчик. Я приехал поступать в Логос в середине лета если мне не изменяет память. Ближе к девяти утра я взял такси и поехал на Звездную. Водитель по пути говорил мне что Питер по сути город маленький, и что слышал о христианском университете однако никогда его не видел. Когда мы подъедали к огромному зданию колледжа или лицея легкой промышленности, часть которого снимал тогда Логос, я почувствовал легкое неудобство.

Из встретивших меня в Логосе помню лишь г-жу Прасолову и Надю Конанчук. Надя провела меня в комнату. Первым делом я пошел в душ. В душевой был установлен бойлер, поскольку летом в период каникул горячую воду. Но я и этому был весьма рад потому что в Казахстане я мылся используя ведро и ковшик. Когда наступил вечер я долго стоял и смотрел в окно. Все было в огнях, машины сновали туда и обратно, вдалеке светились микрорайоны. После нашего провинциального городишка это было впечатляющим зрелищем.

Первыми моими сотоварищами по комнате были Женя Кулик и Вова Соцкой. Женя мне понравился своей деловитостью и какой-то даже авторитетностью. Так получилось что мы вместе с ним окончили университет и сейчас живем в Америке на разных только побережьях. Вова Соцкой, холерик по натуре, бросил СПХУ по причине разочарования. Последним в нашу комнату подселили Антона Быстрянского родом из Молдавии. Как только он появился в комнате  в тот жаркий день, он подошел ко мне знакомиться и встал чересчур близко так что ощущал его дыхание. Я не помню даже о чем мы говорили, поскольку я все время думал почему он стоит так близко. Наверное был в состоянии аффекта, что впрочем ему присуще. Все мы вчетвером сдали экзамены. У Вовы спросили не бросит ли он университет как бросил какой-то ВУЗ до этого. Разумеется он сказал что никогда не бросит. Сочинение я написал почти без ошибок, однако «не по теме», как мне сообщили. По иронии все мое пребывание в СПХУ прошло в общем без ошибок однако «не в тему».

Поздравлять нас с поступлением в университет пришел пастор Пирогов с церкви на Поклонной горе, через несколько лет перешедший в католицизм. На нем был белый с каким-то рисунком галстук и я думал о том, что этот галстук с белой рубашкой одевать не стоило. В нашей группе сразу же бросалась в глаза Нелли Шиленко опять же из Молдавии. Участник соревнований по боевым искусствам и член харизматической церкви — ее глаза светились светом и радостью, она поднимала руки в молитве и громко восклицала, что было в диковинку не только для меня — холодного и непроницаемого баптиста. Нелли после окончания СПХУ пошла в Питерский ОМОН.

Занятия проводились в небольших аудиториях на третьем этаже. На четвертом этаже располагались комнаты для юношей, на пятом — для девушек. Так что утром можно было встать за три минуты до начала занятий и спуститься в класс в тапочках, что некоторые и делали. На втором этаже располагался как мне кажется детский дом для подростков. На кухнях кроме жен студентов часто хозяйничали мыши и крысы. В самой большой аудитории со сценой и креслами проводились общие собрания, праздники и богослужения местной церкви «Логос».

Каждый из студентов был привязан к какой-то поместной церкви которую выбирал по своему усмотрению. Я ездил в крошечную церковь в городе Всеволожске. Я вполне мог справиться со смертельной скукой по воскресеньям, однако я плохо переносил Питерский климат: постоянную сырость и холод. Не смог я за все годы жизни в Питере влиться в общество, стать своим для петербуржцев. Разумеется я чувствовал себя там лучше чем в Москве. В Питере все так же «свято» стоял квартирный вопрос, однако спеси в людях было гораздо меньше чем в Москве. Моим любимым занятием было ходить по Питеру, в спальных или исторических районах, просто смотреть на жилые дома, играющих беззаботных детей.

Знаменитые места наподобие петропавловской крепости вызывали у меня внутренний ужас. Перед внутренним взором представали горы трупов под толстыми стенами и мостовыми: я достаточно хорошо знал историю. На Дворцовой площади я начал часто бывать лишь после окончания университета, да и то только летом и с целью покататься на роликах. Дворец Павла, где был задушен император я обходил стороной, марсово поле напоминало кладбище. Дом Распутина, мрачная Нева… У меня было ощущение что везде в Питере кто-то лег костьми, страдал или мучился. Храм в центре стоит — да и тот «на крови». Питер — мрачный город из прошлого. Как-то даже сон видел: только что построенная набережная на берегу Невы, свежей землей посыпанная, вижу дату на каком-то доме поблизости: тысяча семьсот какой-то год, на небе солнца нет, костры горят, и сумасшедшие крестьяне в белых рубахах на меня с ревом надвигаются… Много в этом городе страданий было.

Я учился не особо напрягаясь, оценки были неплохие. Старостой у нас выбрали Павла Пиваненко из белоруссии. Наверное он сейчас где-нибудь во властных структурах у себя в Белоруссии. Как будто был прирожденным начальником и по виду и по голосу. Женился на каникулах и обратно на учебу не приехал. На каком- то этапе я возжаждал самовыражения и создал так называемую электронную газету: power point презентацию со стихами, статьями, рисунками и звуком. На тот момент в университете уже существовала студенческая газета «это мы» и ее главный редактор Анатолий Ремезов, тогда учащийся третьего курса, мои художества принял как конкуренцию. Потом я выпустил первый и последний тираж журнала «логострой», содержавший несколько листов, скрепленными степлером. Видя такое усердие с моей стороны и преданность печатному делу, в скором времени мне предложили быть главным редактором студенческой газеты «это мы».

Острейшим вопросом все так же оставался для меня вопрос женитьбы. Однажды вечером я в общежитии одел костюм и галстук и пошел делать предложение сестре в одну из комнат. Причем с девушкой этой я собственно еще и не общался толком. Просто пошел предложение делать. Остановился и одумался только у входа на четвертый этаж, где жили сестры. Повернул назад. Это было на первом курсе. Впрочем проблемы с установлением простых и доверительных взаимоотношений с противоположные полом были не только у меня. Со мной в одной комнате жил некоторое время Саша Бусаров, президент теологического клуба в университете, чрезвычайно (даже чересчур) яркая личность с его незабываемой фразой «заседание теологического клуба продолжается». В один день он мог склониться в смирении завязать шнурки на моих ботинках (!!!) а на следующий день мог швырнуть кастрюлей с кашей через всю комнату из-за неудовольствия моими или не моими поступками. Он активно общался с католиками и представителями других конфессий, его богословские взгляды были причудливы и, вероятно, постоянно изменялись. Впрочем не у него одного.

Изначально университет был межконфессиональным и в нем уживались люди с самыми разными взглядами. Со временем совет попечителей стал баптистским и разномыслие стало исчезать снаружи, однако оно спряталось глубоко внутри и вырывалось наружу или с репликами преподавателей, либо в спорах, либо в особо доверительных беседах особо близких друг другу студентов и преподавателей. Один раз для нас, первокурсников, один из преподавателей решил устроить еврейскую пасху. Он запек мясо, принес «горьких трав» и настоящее вино. А во время данной пасхальной трапезы, как известно, надо выпивать несколько «чаш» вина. Итак многие из нас вернулись в свои комнаты навеселе, в состоянии эйфории. По этому поводу с «вольнолюбивыми» преподавателями были проведены беседы и такие вечери с нами больше не проводили. На той памятной пасхе вместе с нами восседал будущий ректор университета. Разумеется он вряд ли предполагал что станет ректором в то время.

Здание на Нарвском проспекте постепенно отстраивалось и наконец было принято решение перенести занятия туда. От Звездной до Нарвской на метро добираться минут сорок. Итак мы теперь были вынуждены вставать рано утром и садиться в метро, добираясь до места учебы. С тех пор я перестал любить метро. Раньше оно было для меня атрибутом столичной цивилизации, тогда же я понял, что метро — это пыльный и душный вагон, транспорт, призванный разгрузить наземный транспорт. В то же примерно время я начал писать песни под гитару. Несомненно Петербург и университет дали мне новую жизнь, я приобрел новый опыт и стал по существу другим человеком, за что я весьма признателен тем, кто решился основать СПХУ. Так прошло два года. Университет пополнялся людьми, было основано отделение христианской педагогики, мы стали уже второкурсниками. Открылась программа магистратуры. Мы постепенно переезжали из здания на Звездной улице на Нарвский проспект в перестроенное и отремонтированное здание, рядом с которым строилось новое общежитие.

Tags: Звездная, Логос, СПХУЛичное (Private), Люди (People), Разное (Other), СПХУ